Украинское военное поселение

В то время, в начале пятидесятых годов прошлого столетия, крепостные люди произвели уже много бунтов и расправ со своими господами. Яша Бочаров, будучи юнкером, только что вернулся тогда из окрестностей Елисаветграда - Умани, куда их отряд был командирован на усмирение крепостных князя Лопухина. Он рассказывал, какие западни изобретали на них холлы - крепаки и как сам он однажды попал к ним в землянку в лесу. В таких тайниках они расправлялись с господами и даже с вооруженными офицерами. На его счастье патруль в лесу наткнулся на эту землянку, и его отбили свои солдаты.

И ружья, и заостренные косы, и вилы - всё пускали в ход выведенные из терпения хлеборобы.

Надо признаться, что мы тогда соприкасались больше со средой господ, видели чаще только показную сторону поселенных улучшений жизни и соответственно помещичьим взглядам были довольны успехом усмирявших войск.

В то время Чугуев начал сильно процветать и богатеть. Летом на царские маневры съезжалось туда много господ не только из столиц, больших ближайших городов, но также и из помещичьих имений, где каждый неограниченный повелитель своих деревень, иногда многих тысяч душ, устраивался дома по-царски, а в городе занимал лучшие дома под постоянные квартиры, задавал пиры и, следовательно, давал шибко торговать купцам самых лучших магазинов. И лавки наши все увеличивались в числе и щеголяли лучшими продуктами.

Мастерские всех родов и статские и военные портные были завалены работой. Ночи напролет многие места Чугуева и его окрестности оглашались звуками музыки бальных оркестров, большей частью в садах на танцевальных "ротондах"^*.

^* (Ротонда (здесь) - круглое здание с крышей в виде купола.)

Да, в Чугуеве жилось весело: даже в самых бедных и многочисленных (как же иначе?) помещичьих дворнях часто слышалась повторяемая крепостными на разные лады пословица: "Хоть есть нечего, так жить весело".

Лично моя жизнь этого времени была также самая веселая. Подростком, за компанию с сестрой, я попадал на балы и вечера молодежи, на маевки в самое цветущее время весны в Староверском лесу, с хорами трубачей. Дикий терн, дички-груши, черешни и вишни - все сады бесконечного южного склона от Осиновки и Пристена до самых "Матерей", облитые, как молоком, обильными букетами цветов,- все улыбалось нашим весельям в складчину.

Нашим излюбленным местом был Староверский лес, по южному склону к Донцу. Теперь здесь вокзал железной дороги, дубовый и кленовый лес вырублен, и тех наших мест более узнать нельзя.

Детьми, лет пять ранее, мы целой оравой пировали свои пиры в заповедных тенистых прохладах Староверского леса. Приносили с собой пирожки и всякие домашние лакомства, запивали их медом, разведенным на ключевой воде староверской криницы.

Однажды нас там сильно напугала змея, притаившаяся в дупле любимого нами дерева. Уже под конец нашего пира кто-то пошел посмотреть в глубину дупла; вдруг оттуда из темноты послышалось шипение, и мы увидели толстую змею, свернувшуюся в огромное кольцо. С визгом бросились мы бежать что есть духу. Особенно затрудняла наше бегства горбатенькая Анюта Жихарева: ее надо было везти в тележке... Дорожка в лесу неровная, с провалами, пнями и кореньями... Долго потом боялись мы этого места.

Под конец существования военных поселений, когда они достигли своего расцвета, в высших сферах внезапно решили их упразднить, не обращая внимания на то, что в них были и некоторые положительные стороны: в засаженных песчаных местностях, например, за сорок лет выросли огромные леса-боры. Солдатские кухни и казармы на окраинах города расширяли обитаемость прежней глуши. Доктор Висневский привлекал водяным курортом больных, в Чугуев съезжались из разных мест лечиться в Кочеток. Лечились и веселились. Дороги, мостовые и мосты превосходной постройки казенных инженеров содержались в порядке; поправлялись дороги, копались, где надо, канавы, "полонилось", раздроблялось промерзшее насквозь озеро (оно-то и сбило мост, когда администрация была упразднена) и прочее.

Казалось, все шло уже благополучно и к поселениям привыкли; но к воцарению Александра II жалобы на отрицательные стороны поселений в связи с происшедшими в разных местах бунтами достигли своей цели, и вот везде стали таинственно поговаривать об упразднении этих с таким трудом достигнутых начальством полезностей.

Появилась песня про военное поселение. Привожу из нее то, что удержала моя память:

Жизнь в военном поселеньи -
Настоящее мученье.
Только не для всех.
Люди слезы проливают,
Зато власти наживают
Очень хорошо.
Люди в поле работают,
А тут графа дожидают -
Площади метут.
Люди хлеб везут снопами,
Тут песок везут возами
Сыпать по песку.
Поселянские здесь хаты
Стоят рядом, как солдаты,
Все по чертежам.
Чисто прибраны снаружи.
В середине - как нет хуже:
Рвань, сметье* и дрянь.
Там стоят баталионы,
В них особенны законы
И свои права.
В Деловом дворе казенном,
По заказам заваленном
Всех затей господ.
Кресла, стулья и диваны
Командирам у карманы
Денежки кладут.
Квартирмейстры**, авдиторы*** -
Все мошенники и воры,
Сукины сыны.
Писаря - капиталисты:
Мрут, как мухи, кантонисты, -
Климат уж такой.
Офицер - в полку поганец,
Самый первый оборванец,-
По уши в долгах.
Здесь побудет, обживается,
Всем на свете разживается,
Брюхо отрастит.
А спросите у любого
Состояния большого:
"Чем живете вы?" -
"Мы, вишь, сами небогаты, -
На богатых мы женаты,-
Тем-де и живем".

^* (Сметье - сор.)

^** (Квартирмейстер - офицер, ведавший хозяйственной частью полка.)

^*** (Авдитор - аудитор - один из низших офицерских чинов. Нередко на полкового аудитора возлагались разнообразные хозяйственные обязанности: по приему провианта, фуража, по заведованию обозом и пр.)

В Петербурге, уже впоследствии, мне пришлось услышать о происхождении этой поселянской песни,- будто бы она написана Л. Н. Толстым. Однажды, будучи в Ясной Поляне, я спросил Льва Николаевича, правда ли, что песня эта - его сочинение? Он отмолчался^*.

^* (Л. Н. Толстой не был автором этой песни. Возможно, ее авторство приписывали ему на том основании, что сочиненная им "Севастопольская песня" написана тем же размером и поется на тот же мотив.)

Как солнце перед закатом разгорается, как лето на зиму припекает, так и военное наше поселение перед своим "упразднением" особенно весело доживало последние свои дни. До того весело, что, когда стали за ненадобностью продавать с молотка принадлежавшее военному поселению казенное имущество, сейчас же была сочинена полька "Прощание с военным поселением", и мы выразительно отплясывали куплеты, которые бальный оркестр, вдруг в определенном месте отставив музыкальные инструменты, произносил нараспев речитативом в каданс музыке:

Сегодня будет продаваться 
С аукционного торга всё.

Здесь снова вступали инструменты и следовала игривая полька:

Лошадей, коров 
От Деловых дворов...

И снова начинали скрипки, фаготы и прочие инструменты. И опять стихи:

Казарм и хат,
И каменных палат.

Опять музыка.

Телег, колес, сохи и бороны.

Музыка.

Дровней, ремней и все, что только есть.

Музыка.