Работа над портретами [1955 Москвинов В.Н.

Репин писал портреты необычайно легко. Если модель была интересна и к тому же позировала хорошо, он заканчивал работу в два-три сеанса. Больше того, именно быстро сделанные портреты являются в огромной репинской портретной галерее самыми яркими. Если же сеансы прерывались или натурщик плохо сидел или был антипатичен автору, художника постигла неудача. Портреты, исполненные Репиным, обычно отражают симпатии и антипатии автора. По ним нередко можно судить о том, кого он любил, чьи черты стремился сохранить для потомства.

Что выбор модели для портрета далеко не был безразличен Репину, показывает широко известный эпизод в жизни художника. Когда П. М. Третьяков решил заказать для своей галереи портрет редактора крайне реакционной газеты «Московские ведомости» М. Н. Каткова и, повидимому, обратился с этим к Репину, художник не только с возмущением отверг это предложение, но и ответил коллекционеру гневным письмом:

«Многоуважаемый Павел Михайлович! Ваше намерение заказать портрет Каткова и поставить его в вашей галерее не дает мне покоя, и я не могу не написать вам, что этим портретом вы нанесете неприятную тень на вашу прекрасную и светлую деятельность собирания столь драгоценного музея. Портреты, находящиеся у вас теперь, между картинами, имеют характер случайный, они не составляют систематической коллекции русских деятелей, но, за немногими исключениями, представляют лиц, дорогих нации — ее лучших сынов, принесших положительную пользу своей бескорыстной деятельностью на пользу и процветание родной земли, веривших в ее лучшее будущее и боровшихся за эту идею. Какой же смысл поместить тут же портрет ретрограда, столь долго и с таким неукоснительным постоянством и наглой откровенностью набрасывавшегося на всякую светлую мысль, клеймившего позором всякое свободное слово? Притворяясь верным холопом, он льстил нелепым наклонностям властей к завоеваниям, имея в виду только свою наживу. Он готов задавить всякое русское выдающееся дарование, составляющее, без сомнения, лучшую драгоценность во всяком образованном обществе, прикидываясь охранителем «государственности»... Этим торгашам собственной душой все равно, лишь бы набить себе карман. Довольно! Неужели этих людей ставить наряду с Толстым, Некрасовым, Достоевским, Шевченко, Тургеневым и другими?! Нет, удержитесь, ради бога!»^*.

^* ( И. Е. Репин и П. М. Третьяка в. Переписка, стр. 48.)

Портрет так и не был заказан. Зато лиц, дорогих родине, народу, Репин писал с удовольствием. Его интересовали выдающиеся люди. Будучи близко знаком с рядом передовых представителей московской интеллигенции — писателями, художниками, учеными, артистами, музыкантами, Репин многих из них запечатлел на холсте.

Нам уже приходилось говорить о том, как Репин написал портреты писателей И. С. Аксакова (в 1878 г.) и И. С. Тургенева (в 1879 г.). В Москве же им написаны портреты А. Ф. Писемского (в 1880 г.) и А. А. Фета (в 1882 г.) Здесь же был выполнен портрет Н. В. Гоголя (в 1878 г.), не принадлежащий к лучшим, так как, понятно, писан не с натуры. В эти же годы Репин сделал зарисовку с писательницы Е. И. Бларамберг-Апрелевой, послужившей, между прочим, одним из прототипов для образа царевны Софьи. Писательница выступала под псевдонимом «Ардов». В своем романе «Руфина Каздоева» она вывела И. Е. Репина под именем художника Горошанского (обе фамилии происходят от названия растений).

Портрет А. Ф. Писемского является одним из лучших созданий Репина. Это не случайно: Писемского Репин любил. В воспоминаниях и переписке художника неоднократно встречаются упоминания о том, какое наслаждение испытывал он при чтении произведений этого выдающегося романиста. Художник также не раз видел пьесы Писемского в московских театрах. Репин бывал, повидимому, и в доме писателя в Борисоглебском переулке (№ 11), сохранившемся до наших дней.

В 1880 году, за год до смерти, Писемский был уже тяжело болен. Это был нервный, раздражительный, необычайно впечатлительный и мнительный человек. Последняя черта его была доведена до крайности. Так, на пример, Писемский в каждой собаке подозревал бешеную и боялся их пуще смерти. При одном посещении Репина в Большом Трубном переулке-писатель позвонил в звонок, который оказался испорченным. На беду откуда-то выскочили три собаки и долго осаждали перепуганного насмерть писателя, пока Репин, услышавший переполох, не выбежал и не отогнал разъярившихся псов.

П. М. Третьяков, зная о тяжелом состоянии писателя, позаботился о том, чтобы сохранить для потомства его образ. Репин охотно принял предложение Третьякова написать портрет Писемского. За короткий срок он создал подлинный шедевр. «Все почувствовали,— писал И. Э. Грабарь о впечатлении, произведенном этим холстом на зрителей, — что здесь не просто рядовой портрет знаменитого писателя... а из ряда вон выходящее художественное произведение... Не надо знать изображенного лично, что-бы не сомневаться в силе и правде этой характеристики, в точной передаче всего беспокойного облика этого человека и его тогдашней внутренней сути»^*.

^* (И. Э. Грабарь. Репин. Серия «Жизнь замечательных людей». М., 1933, стр. 164)

Портрет А. А. Фета писался Репиным в 1882 году, повидимому, в доме поэта на Плющихе (№ 36). Вот как описывает художник одно из своих посещений Фета: «На Плющиху, в квартиру поэта, собралось очень породистое общество: все это были большей частью обитатели Сивцева-Вражка, потомки знаменитых фамилий. И я очутился вдруг точно в обществе парижских друзей Тургенева. Все: аппартаменты, меблировка, небольшая столовая, в которую надо пройти через целую анфиладу комнат, французский язык, — все это вдруг перенесло меня в Париж, к французам, еще не выветрившимся из моей головы. Я сидел смирно, слушал только Фета и смотрел только на него: он приковывал меня своей некрасивостью и был неотразимо внушителен своей грубоватой простотой. Басистый сиповатый голос и даже тяжелый кашель очень шли к нему. Но ни в словах, ни в фигуре его не было ничего поэтического. Это была грубая проза хозяина, помещика, дельца, многоопытного и очень умного»^*.

Некоторых писателей, любимых и ценимых Репиным, художник не мог написать в силу разных обстоятельств. Например, он неоднократно порывался запечатлеть на холсте Л. Н. Толстого, но каждый раз сдерживал свой порыв: он не хотел обидеть И. Н. Крамского, кисти которого принадлежал превосходный портрет Л. Н. Толстого (1873 г.). Только после смерти Крамского Репин решился осуществить свою давнюю мечту написать Л. Н. Толстого. По этим же причинам, возможно, Репин не писал портретов Ф. М. Достоевского и А. Н. Островского: портреты их, кисти В. Г. Перова, уже давно украшали стены Третьяковской галереи.

Не менее широк был круг знакомств И. Е. Репина в мире науки. Чувствуя недостаток систематического образования, художник неустанно работал над собой, читая научные журналы и сочинения, посещая лекции, заседания научных обществ, и охотно знакомился с учеными. В 1881 году, 37 лет от роду, будучи уже знаменитым художником, он решил поступить в Московский университет, и только бюрократизм канцелярии оттолкнул его от выполнения этого намерения. Репин писал Стасову: «Здесь я было хотел поступить в университет... но там, начиная с Тихонравова, ректора, оказались такие чинодралы, держиморды, что я, потратив две недели на хождение в их канцелярию, наконец плюнул, взял обратно документы и проклял этот вертеп подьячих. Легче получить аудиенцию у императора, чем удостоиться быть принятым ректором университета!!»^*.

^* ( И. Е. Репин и В. В. Стасов. Переписка, т. 2, стр. 69. )

За пять лет жизни в Москве Репин написал портреты многих деятелей науки: Ф. В. Чижова (этюд и рисунок 1877 г.), Н. П. Собко (1877 г.), И. Е. Забелина (1877 г.), М. В. Прахова (1878 г.), С. М. Соловьева (1880 г.), Н. И. Пирогова (1881 г.).

Ф. В. Чижов был широкой и многогранной натурой. Известный математик, историк литературы и искусства, когда-то встречавшийся с Н. В. Гоголем и А. А. Ивановым, он в равной степени преуспевал на поприще предпринимательской деятельности. Это был крупный финансист и железнодорожный деятель. Во Франции, в 1875 году, Чижов навестил В. Д. Поленова, другом семьи которого он был всю жизнь, и Поленов написал его портрет. Тогда-то Репин и познакомился с Чижовым.

Теперь, только что приехав в Москву из Чугуева, Репин решил навестить давнего знакомого и пришел к нему как раз в тот день и час, когда Чижов только что умер. Еще тело его было в кресле, несколько минут назад он был жив, и вот художник спешит запечатлеть страшную в своей торжественности минуту. Каким-то особым движением карандаша, мягким мерцающим пунктирным штрихом удалось ему на редкость точно передать важность совершившегося, трагизм человеческого конца. С этого рисунка, помеченного 16 ноября, Репин в ближайшие же дни написал этюд масляными красками.

Известный историк, археолог и исследователь московских древностей И. Е. Забелин был председателем Общества истории и древностей российских, одним из создателей и руководителей московского Исторического музея. Изучая эпоху Петра для своей картины «Царевна Софья», Репин часто посещал этот музей. Он не мог, конечно, не познакомиться с крупным знатоком Москвы и, должно быть, не раз обращался к нему за советами и архивными справками. Признательный художник счел нужным запечатлеть его на холсте. На портрете, в окружении книг и рукописей, маститый ученый сидит в кресле, глядя вперед на зрителя.

Мстислав Викторович Прахов вместе со своим братом Адрианом Праховым, тоже ученым, был одним из тех, кому Репин обязан своим развитием. Неоднократно художник с большой признательностью упоминал о влиянии, какое имели на формирование его взглядов братья Праховы. В бытность его учеником Академии художеств Праховы много помогали ему в усвоении общеобразовательных знаний: Мстислав занимался с ним общей историей, историей искусств и русским языком, Адриан — немецким и географией. Карандашный портрет М. В. Прахова исполнен Репиным 1 августа 1878 года в Абрамцеве.

Профессор Московского университета историк С. М. Соловьев, автор многотомной «Истории России с древнейших времен», был знаком Репину, как директор Оружейной палаты в Кремле. Репин часто бывал в Оружейной палате, делая там зарисовки и изучая предметы древности. Сохранились воспоминания Репина о С. М. Соловьеве: «Поселившись в Москве в 1877 году, я был увлечен историческими сюжетами. Для них мне понадобилось работать в Оружейной палате, а директором ее был в то время Сергей Михайлович Соловьев, известный историк... В Москве, даже в ученых учреждениях, даже в библиотеках и музеях, принимают так же радушно, как и в семейных домах. Я это испытал в Оружейной палате. Так как я попросил достать для меня из витрин драгоценности не только исторически, но и вещественно неоценимой стоимости, то Сергей Михайлович указал мне место для устройства моего этюда недалеко от своего стола, за которым сидел он один и сосредоточенно писал. Как ни поглощен был я великолепием старины, все же, отрываясь иногда на минуту, не мог отвести глаз от величественного старика...»^*.

П. М. Третьяков уже давно просил Репина написать для своей галереи портрет историка, но художник, будучи очень занят, все откладывал и спохватился слишком поздно: С. М. Соловьев умер. Пришлось писать по фотографии, но, к сожалению, снимки последних лет были неудачны, и за основу был взят один из ранних снимков. Этот портрет в настоящее время находится в Саратове, в Музее имени А. Н. Радищева.

Портрет Н. И. Пирогова является шедевром не только репинской, но и мировой портретной живописи. Трудно представить себе какое-нибудь другое композиционное, живописное и психологическое решение, чем то, какое найдено великим мастером.

В мае 1881 года Москва встречала знаменитого общественного деятеля, ученого и хирурга Н. И. Пирогова, прибывшего на празднование в Московском университете пятидесятилетия его врачебной деятельности. На торжестве встречи был и Репин. Он решил во что бы то ни стало запечатлеть увиденное. Вот что он писал по этому поводу Стасову: «Я теперь леплю бюст Н. И. Пирогова. В Москве, во время его приезда на юбилей, я сделал его портрет и рисунки для бюста. Какую трогательную картину представляла его встреча на дебаркадере железной дороги!! (Стоит написать). Юбилей тоже необыкновенное происшествие! Это самое большое торжество образованного человечества!! Сколько говорилось там глубокого, правдивого, человеческого. Особенно сам Пирогов, он говорил лучше всех... Портрет и бюст Пирогова я делаю без всякого заказа и даже думаю, что это навсегда останется моей собственностью. Кому же нужен у нас портрет или бюст гениального человека»^*.

^* ( И. Е. Репин и В. В. Стасов. Переписка, т. 2, стр. 66—67.)

На темном фоне небольшого портрета, сделанного Репиным всего за три сеанса, мы видим энергичного, умного и волевого пожилого человека со сложенными на груди руками. «Он так соблазнительно легко и просто сделан, — писал И. Э. Грабарь, еще помнивший, как в свое время этот портрет был наиболее популярной моделью для копиистов, - с такой непринужденностью и свободой, так красива цветистая мозаика его мазков и так безошибочно и безупречно они лежат по форме на характерной, энергично вздернутой кверху голове, что этот портрет стал вскоре любимым из всех репинских, оттеснив даже Писемского»^*.

Естественно, что Репин, общаясь преимущественно с художниками, создал в Москве много портретов товарищей по искусству: в 1877 году - В. Д. Поленова; в 1878 году — П. П. Чистякова (известный художник-педагог) и Р. С. Левицкого; в 1880 году — И. С. Остроухова и В. М. Васнецова (последние два — карандашом; В. М. Васнецов зарисован в вагоне между Москвой и Абрамцевым); в 1882 году, как мы уже упоминали, Репин зарисовал за работой художников Н. Д. Кузнецова, Н. К- Бодаревского, И. С. Остроухова, В. И. Сурикова и Н. С. Матвеева.

Любя театр, музыку и поддерживая знакомство с выдающимися деятелями этой области культуры, Репин за годы московской жизни создал немало портретов представителей и этого вида искусства. Так, им были написаны и нарисованы: актриса П. А. Стрепетова (два портрета — 1881 и 1882 гг. н альбомный лист с семью зарисовками 1878 г.); актер В. Н. Андреев-Бурлак в роли Поприщина из «Записок сумасшедшего» Н. В. Гоголя — в 1882 году (мнение, что для Поприщина позировал этот артист, в настоящее время оспаривается)^*; композиторы А. Г. Рубинштейн (портрет маслом и карандашный рисунок — оба 1881 г.), М. П. Мусоргский (1881 г.) и П. И. Бларамберг.

^* (И. С. Зильберштейн считает, что в роли Поприщина позировал Репину актер И. А. Правдин. См. «Художественное наследство», т. 1, стр. 104. )

Малый Левшиский пер., №3. В этом доме в 1881 году проживал Л. Н. Толстой, которого неоднократно навещал И. Е. Репин. Здесь был написан портрет сектанта В. К. Сютаева. Фото А. А. Сергеева, 1954 г.

В 1881 году весной в Москву дошли вести о тяжелом состоянии М. П. Мусоргского. В тревоге Репин пишет Стасову: «Прочитал я в газете, что Мусоргский очень болен... Как жаль эту гениальную силу, так глупо с собой распорядившуюся физически»^*. Выехав немедленно из Москвы в Петербург, Репин в четыре сеанса (2, 3, 4 и 5 марта) пишет с Мусоргского удивительный портрет, поражающий глубиной характеристики. Через несколько дней композитор скончался.

^* ( И. Е. Репин и В. В. Стасов. Переписка, т. 2, стр. 59.)

Портрет написан на фоне белой стены Николаевского военного госпиталя. Мусоргский изображен в больничном халате. У Репина не было с собой даже мольберта, и он кое-как приспособился у стола, за которым сидел тяжело больной композитор. В каком-то экстазе, видимо, творил эту вещь художник. Зато какое впечатление произвел портрет на современников! Вот отзыв Крамского: «Что это Репин нынче делает - просто непостижимо! Вон, посмотрите, его портрет Писемского — какой шедевр! Что-то такое и Рембрандт и Веласкез вместе. Но этот портрет будет, пожалуй, еще изумительней. Тут у него какие-то неслыханные приемы, отроду никем не пробованные,— сам он «я» и никто больше. Этот портрет писан бог знает как быстро, огненно,— всякий это видит. Но как нарисовано все, какою рукою мастера, как вылеплено, как написано! Посмотрите эти глаза: они глядят, как живые, они задумались, в них нарисовалась вся внутренняя, душевная работа той минуты,— а много ли на свете портретов с подобным выражением! А тело, а щеки, лоб, нос, рот живое, совсем живое лицо, да еще все в свету, от первой и до последней черточки, все в солнце, без одной тени,—какое создание!»^*

^* (В. В. Стасов. Собр. соч., т. 1, ч. 2, стр. 715—716.)

Нужно учесть, что этот восторженный панегирик вылился из души настоящего «цехового» портретиста — И. Н. Крамского.

Репин страстно любил театр и не пропускал ни одного выдающегося спектакля. В Москве он особо отмечал игру двух известных актрис — М. Н. Ермоловой и М. В. Ильинской. Но и той и другой он предпочитал П. А. Стрепетову. «До Стрепетовой им далеко»,— писал он Стасову^*. Еще в 1878 году Репин зарисовал альбомный лист с изображением Стрепетовой в разных ролях. В 1881 году он написал портрет-картину, где великая актриса изображена в роли Лизаветы в драме А. Ф. Писемского «Горькая судьбина». Этот портрет выполнялся в Москве, куда актриса приезжала на гастроли. Рассказывая о портрете Стасову, Репин сообщал ему, что во время сеанса присутствовал муж актрисы М. И. Писарев, тоже актер, который превосходно прочел работавшему художнику статью Стасова о его недавнем портрете М. П. Мусоргского. «Места, касающиеся меня,— писал Репин,— он читал с восхищением, а мне эта статья не понравилась: она похожа на рекламу, страдает преувеличенностью и сильным пристрастием»^**.

^* ( И. Е. Репин и В. В. Ста со в. Переписка, т. 2, стр. 67.)

На другом портрете П. А. Стрепетовой (1882 г.) актриса изображена с распущенными волосами, с глазами, полными внутреннего страдания. В портрете необычайно сильно выражен внутренний пафос модели, душевная мука и беспокойство тонко чувствующего человека.

Кроме этих портретов, Репиным создано в Москве много других, иногда не менее значительных, так как отдельные из них блещут высокой живописностью. Превосходен написанный им в 1878 году портрет жены, находящийся в частной коллекции в Париже. Еще более прелестен другой ее портрет, носящий название «Отдых» (1882 г.). С предельным мастерством выразил автор полный обаяния сладостный покой женщины, безмятежно уснувшей в теплом и удобном кресле. Замечателен и подготовительный рисунок к этому портрету, какими-то несколькими штрихами удивительно передавший благородство позы и полный внутренний покой модели. Интересны портреты П. М. Третьякова и его матери — А. Д. Третьяковой, выполненные в 1878 году. Хорош также портрет сектанта В. К. Сютаева, написанный на квартире Л. Н. Толстого в Малом Левшинском переулке (дом № 3).

Наконец, исключительно высок по художественным качествам портрет маленькой Нади, дочери художника, написанный им в 1881 году. Быть может, это одно из самых творческих созданий великого портретиста. Портрет написан с необычайной легкостью и свободой. Трудность ракурса, скованность позы ребенка, которому не хочется позировать, разрешены здесь с удивительным мастерством. Рисунок этого портрета исполнен такого изящества, какое в западной живописи встречалось только у великих мастеров эпохи Возрождения. Он чем-то похож на легкие и изящные рисунки Рубенса.