Портреты

Репин - один из величайших в мировом искусстве мастеров портретной живописи. Он создал такую огромную и по количеству и по качеству портретную галерею своих современников, что едва ли можно сравнить с ним кого-либо из крупнейших художников мира.

Репинская портретная галерея замечательна не только и не столько отображением определенных исторических лиц, но, и это самое главное, - является отражением жизни его времени.

В. В. Стасов говорил, что Репин-портретист отличается от всех других мастеров портрета тем, что «с дерзостью смелого починателя попробовал в некоторых своих портретах то, чего никогда никто и нигде, кажется, еще не пробовал: это изобразить творческую и работающую, внутри головы, мысль великого человека».

Добавим к этому, что лучшие портреты были написаны Репиным именно в московский период его жизни.

18 ноября 1877 года Репин сделал рисунок, а потом и этюд «Мертвый Ф. В. Чижов», подаренный затем художником Савве Ивановичу Мамонтову.

Федор Васильевич Чижов, крупный предприниматель и финансист, был в то же время незаурядным математиком и историком литературы и искусства. Репин познакомился с ним еще во Франции, когда Чижов приезжал туда и бывал у В. Д. Поленова. Уже тогда Чижов высказывал пожелание, чтобы Репин и Поленов написали его портрет. И, приехав в Россию, Чижов в письмах к Поленову в Париж не раз возвращался к этому вопросу. Он хорошо относился к Репину, давал ему дружеские советы и предлагал свою помощь. Так, узнав, что Репин пишет в Париже картину «Садко», Чижов, через Поленова, рекомендует Репину съездить в Неаполь, посмотреть и сделать этюды с самого большого аквариума в мире, потому что это для Репина «клад», и предлагает Репину для поездки деньги, обещает художнику великолепный прием в Неаполе, так как директором этого аквариума является приятель Чижова. Неоднократно пишет он об этом Поленову, просит уговорить Репина съездить в Неаполь.

Репин не воспользовался этим предложением, но такая забота тронула его, и, по приезде в Москву, он поехал к Чижову, захватив с собой, как и всегда, альбом и карандаши с намерением рисовать его портрет. Но он не застал Чижова в живых. Случилось так, что в это же время Чижов скоропостижно скончался, сидя в кресле за столом. Такова история создания рисунка, изображающего мертвого Чижова.

В этом же году Репин написал портрет Ивана Егоровича Забелина.

В первые недели своего пребывания в Москве осенью 1877 года Репин написал и портрет Николая Петровича Собко, известного историка русского искусства.

Репин познакомился с Собко в Петербурге у Стасова еще до отъезда своего в 1873 году за границу, сблизился с ним, и, когда в конце 1877 года Собко приехал из Петербурга в Москву для отбора картин на Всемирную выставку, Репин не замедлил написать ею портрет.

Этим портретом сам Репин был очень доволен. И действительно, портрет Собко в портретной галерее Репина занимает одно из выдающихся мест. Стасов называл этот портрет «превосходным», отмечал «метко схваченное выражение натуры и характера», «мастерскую смелую кисть, гнушавшуюся всякой лжи».

Из интересных работ Репина московского периода нужно отметить портрет публициста и общественного деятеля Ивана Сергеевича Аксакова, датированный 12 августа 1878 года. Портрет сделан с натуры, в имении Варварино Владимирской губернии, - где жил опальный Аксаков.

В 1878 году в результате окончания русско-турецкой войны был заключен Сан-Стефанский мирный договор, освободивший балканские народы от турецкого гнета. Но затем русское правительство вынуждено было согласиться на пересмотр Сан-Стефанского договора, пойти на ряд крупных уступок на Международном конгрессе в Берлине. Берлинский договор встретил общее осуждение в России.

Вид села Варварино. 1878

Тогда Аксаков, стоявший во главе московского Славянского комитета, выразил мнение русской общественности, выступив против Берлинского трактата 1878 года, резко критикуя русских дипломатов за их уступчивость. Он говорил в речи на московском Славянском комитете: «Не хоронить ли собрались мы сегодня... миллионы людей, целые страны, свободу болгар, независимость сербов, хоронить великое святое дело, заветы и предания предков, наши собственные обеты, - хоронить Русскую славу, Русскую честь, Русскую совесть?.. Ты ли это, Русь-победительница, сама добровольно разжаловавшая себя в побежденную?»

За это выступление, заслужившее ему славу русского и славянского патриота, Аксаков был отстранен от руководства Славянским комитетом и выслан из Москвы в его имение. Передовое русское общество осудило репрессии, которым подвергся Аксаков. «Аксаков ссылается за смелое, правдивое слово», - писал П. И. Чайковский; «Аксакову пришлось одному публично высказать, что чувствовали все простые русские люди», - говорил П. М. Третьяков; «Ужасное время!» - восклицал И. Н. Крамской.

Репин, как и все передовые люди того времени, возмущался ссылкой Аксакова и с удовольствием поехал, по предложению П. М. Третьякова, в Варварино писать портрет Аксакова. Он создал этот великолепный портрет за три дня.

Вспоминая впоследствии, через двадцать пять лет, о том, как писался портрет Аксакова, Репин говорил: «Вообще у нас многие странно понимают художество. Я реалист и никогда не прикрашивал и не скрывал натуры. Припоминается случай с Иваном Сергеевичем Аксаковым. Начинаю писать его, он мне и говорит: «Вот что, Илья Ефимович, если вы хотите писать меня, как следует, убавьте мне лицо, рожи у меня много!» Действительно, лицо у Ивана Сергеевича Аксакова было красное, мясистое и массивное. Но это-то мне и показалось очень типичным в этой фигуре, а он просил сделать ему тонкое и бледное лицо».

Репин, как и всегда, не стал «приукрашивать» свою натуру. Самому Аксакову портрет очень понравился, и он благодарил Третьякова «за знакомство с Ильей Ефимовичем Репиным. Он очень симпатичный и талантливый художник, с широкою кистью. Мне кажется, портрет удался». «Портрет очень хорошо удался», - писала и жена Аксакова А. Ф. Тютчева.

Репин пробыл у Аксакова четыре дня, в течение которых, помимо портрета, написал интересный, очень удавшийся художнику пейзаж одного из уголков Варварина. О создании этого пейзажа и о том, как работал Репин, хорошо написал сам Аксаков, наблюдавший работу Репина над варваринским пейзажем. Вот что он писал:

«К сожалению, у него не было акварельных красок или цветных карандашей, а к еще большему сожалению, погода, сначала солнечная, обратилась в пасмурную, потом в холодную с дождем и ветром. Тем не менее он, под дождем и ветром, прямо на полотно масляными красками, широкою талантливою кистью перенес прелестный вид... Сделано чрезвычайно живо и талантливо, хотя, разумеется, без отделки, всего ведь в несколько часов».

Портрет Аксакова был выставлен Репиным на Первой периодической выставке картин Общества любителей художеств в Москве в январе 1881 года и вызвал восторженную оценку критики. «Русский курьер» писал, что «портрет написан бойкой кистью, но просто, без всякой погони за эффектами, тем не менее художник постарался здесь выдвинуть перед глазами зрителя внутреннего человека, его психию, а это и составляет, по нашему мнению, главную задачу портретиста». «Художественный журнал» отмечал: «Общее внимание привлекает портрет И. С. Аксакова, написанный И. Репиным. Аксаков, с энергическими, блестящими глазами, выделяется на темном фоне полотна, точно живой, он как будто сейчас вот заговорит, черты его лица как бы в движении, напряжены, и кисть Репина с одного, видимо, сеанса, уловила эти черты, прочувствовала их и вылила в одну жизненную форму».

Портретным шедевром Репина московского периода его жизни и, пожалуй, вообще лучшим произведением из созданной художником огромной портретной галереи является портрет великого русского композитора Модеста Петровича Мусоргского.

Глубокая любовь связывала Репина с Мусоргским. Они высоко ценили талант друг друга. Репин восхищался музыкой Мусоргского, композитор преклонялся перед кистью Репина. Репин писал о Мусоргском: «Какая глубина души, изящество мысли и добродушие в поступках... А какое чутье Руси! Какая способность вытаскивать из летописной пыли живые перлы характеров, животрепещущих былей и оживлять всю эту силу поддонную». И всегда, был ли он за границей или жил в Москве вдали от композитора, ему вспоминался «Мусорянин», как называли Модеста Петровича Репин и Стасов: «Нас вечно восхищающий, здоровый, как лев, полный сил и таланта, до такой степени своеобразного и чисто русского, что я внутренне приседал до полу или подскакивал до потолка от его неожиданных и, как гром, сильных творений».

Репин и Мусоргский были очень близки по духу своего творчества. Высказывая в письме к Репину свое восхищение «Бурлаками», Мусоргский говорил художнику, что и он стремится к тому же, к раскрытию в музыке образа народа: «То-то вот: народ хочется сделать: сплю и вижу его, ем - и помышляю о нем, пью - мерещится он мне, он один цельный, большой, не подкрашенный и без сусального... Какая неистощимая руда для хватки всего настоящего, жизнь русского народа! Только ковырни - напляшешься, если истинный художник!»

Мусоргский называл «тройкой» Репина, Антокольского и себя, причем «коренником» этой великой тройки он считал именно Репина.

В феврале 1881 года в газетах появилась заметка о болезни Мусоргского. Репин пишет Стасову: «Как жаль эту гениальную силу», и едет в Петербург повидаться с Модестом Петровичем. Там, в Николаевском военном госпитале, где лежал Мусоргский, Репин за четыре дня написал портрет композитора, один из самых лучших своих портретов, да и не только своих, - один из лучших портретов, когда-либо созданных русскими художниками.

Портрет Мусоргского был написан Репиным в Петербурге, но окончательно дорабатывал его художник в Москве. Он был показан Репиным на IX Передвижной выставке и восторженно принят посетителями и критикой. Больше всех восхищался портретом В. В. Стасов. Он писал П. М. Третьякову, купившему этот портрет для своей галереи (и просил показать это письмо Репину): «...поздравляю Вас с чудной высокой жемчужиной, которую Вы прибавили теперь к Вашей великолепной народной коллекции!! Портрет Мусоргского, кисти Репина, это одно из величайших созданий всего русского искусства... вчера с утра я привез портрет на Передвижную выставку, все наши лучшие художники... в один голос трубили славу Репину!»

Стасов обещает написать об этом портрете, и в газете «Голос» появляется его статья «Портрет Мусоргского». В. В. Стасов писал, что черты Мусоргского не погибнут, потому что их изумительно передал Репин. Описывая показанные на IX Передвижной выставке холсты Крамского, Маковского, Шишкина, Ярошенко и других художников, Стасов писал: «И вот, на этом золотом, сияющем фоне выставки вдруг появляется еще, как последний аккорд, как чудная заключительная нота, - портрет Мусоргского! Какое счастье, что есть теперь этот портрет на свете».

Портрет Е. Г. Мамонтовой. 1878

Портрет И. С. Аксакова. 1878

16 марта 1881 года Мусоргский скончался. Узнав о его смерти, Репин отдал полученный им от Третьякова гонорар за портрет на сооружение памятника композитору.

На портрете Репина Мусоргский изображен больным, с мешками под глазами, со спутанными волосами. Тяжко глядеть, чувствуется - ему остаются считанные часы жизни. Но большой чистый лоб, светло-голубые глаза, словно видящие далеко вперед, глубокая мысль, освещающая все лицо Мусоргского, неукротимый творческий дух оттесняют на задний план жалость к человеку. На первый план выступает тот Мусоргский, который говорил про себя: «...и теперь, и вчера, и недели тому назад, и завтра все дума - одна дума выйти победителем и сказать людям новое слово дружбы и любви, прямое во всю ширь русских полян, правдой звучащее слово скромного музыканта».

Победитель - вот то слово, какое хочется сказать, глядя на портрет больного, умирающего Мусоргского. Это действительно - жизнь побеждает смерть.

А вот другой портрет, написанный Репиным в Москве. Здесь также изображен очень больной человек - писатель Алексей Феофилактович Писемский. Одутловатое лицо, круги под глазами, такие же взъерошенные волосы. Но какая же огромная разница в характерах, в психологическом раскрытии внутреннего облика человека!

Там, в портрете Мусоргского - борец, борец до конца, гордый, мужественный, здесь старый, упавший духом, некогда широко известный, а потом полузабытый писатель, и сам не верящий в свои силы, сокрушенный, убитый жизнью.

Там - гордо поставленная голова, большой духовный подъем, думающий, великий человек, здесь - ссутулившаяся фигура, безвольно опершиеся на палку руки; это человек, у которого нет уже никаких дум, никаких мыслей, здесь - все в прошлом.

Там - жизнь, борьба; здесь - смерть, увядание.

Еще один портрет московского периода - портрет знаменитой актрисы Пелагеи Антипьевны Стрепетовой. «Это тип, а не портрет», как точно определил Третьяков. Здесь даже и не соблюдено сходство. Но Репин дал главное, что характеризует Стрепетову, - пламенную страсть, горение, порыв, душевный жар. И не случайно, портрет Стрепетовой считают одной из лучших репинских работ, он и сам придавал ему особое значение. Так, художник отказался продать его Третьякову для галереи, ответив, что портрет актрисы, «этюд», как называл Репин это совершенное свое произведение, «останется у меня еще долгое, и, может быть, очень долгое время. Не в том дело, что он мне понадобится, а он бывает нужен мне очень часто. Может быть он поступит в вашу галерею, когда меня уже не будет в живых». Несомненно, Репин считал этот портрет одним из самых удачных своих полотен и поэтому не хотел с ним расставаться. Но есть и другое предположение, что портрет Стрепетовой нужен был Репину для какой-то задуманной им сюжетной картины.

В 1881 году Репин нарисовал Стрепетову в роли Лизаветы в пьесе «Горькая судьбина» Писемского.

В мае 1881 года Москва готовилась к встрече знаменитого русского хирурга Николая Ивановича Пирогова, приезжавшего в Москву в связи с празднованием в Московском университете 50-летнего юбилея его врачебной деятельности. Репину очень хотелось написать портрет великого русского хирурга, но, не надеясь в такие торжественные дни самому добиться от Пирогова сеансов, он обратился с просьбой к Третьякову помочь ему через брата Третьякова - Сергея Михайловича, бывшего в ту пору московским городским головою. Третьяков выполнил просьбу Репина. Художнику удалось побывать и на перроне вокзала, где встречали Пирогова, и на юбилейных торжествах. «Это самое большое торжество образованного человечества!! - восклицал Репин. - Сколько говорилось там глубокого, правдивого, человеческого. Особенно сам Пирогов, он говорил лучше всех!» Получил Репин и сеансы для работы над портретом с натуры.

Репин сделал портрет Пирогова, а затем вылепил его бюст. Хорошо написал о портрете Пирогова Игорь Грабарь: «Он так соблазнительно легко и просто сделан, с такой непринужденностью и свободой, так красива цветистая мозаика его мазков и так безошибочно и безупречно они лежат по форме на характерной, энергично вздернутой кверху голове, что этот портрет стал вскоре любимым из всех репинских, даже Писемского».

Но заслуга Репина главным образом в глубоком психологическом раскрытии образа замечательного русского хирурга, педагога-гуманиста, героя русско-турецкой войны. Репин изобразил его стариком (незадолго до смерти), со старчески сложенными на груди руками, со стариковским, плотно сжатым ртом, с сильно прищуренным глазом (один глаз у Пирогова почти не видел), но над этим, уже отжившим, уже близким к смерти, угасающим обликом старика высится изумительная, полная энергии, глубокой мудрости, страсти борца - голова. Немощное, старческое тело и неумирающая, борющаяся голова борца-мыслителя - таково содержание этого замечательного портрета.

Портрет Н. И. Пирогова был написан Репиным в течение всего трех сеансов (это отличительная способность Репина-портретиста; вспомним написанный также в течение трех сеансов портрет Мусоргского), и отсюда нервные, быстрые, словно бегающие мазки кисти, усиливающие энергические черты лица.

Портрет П. А. Стрепетовой. 1882

Вылепленный Репиным бюст Пирогова интересен как одно из немногочисленных свидетельств скульптурного мастерства художника. Бюст, как и портрет, превосходно передает характер мыслителя и борца. Репин сам был доволен бюстом Пирогова: «Вышел хороший, сходство полнее, чем в портрете».

Обе эти работы Репин делал без заказа и писал Стасову, что, вероятно, и портрет и бюст навсегда останутся его собственностью, ибо, как с горечью и с едкой иронией говорил он, «кому же нужен у нас портрет или бюст гениального человека (а Пирогов - гениален)».

Горечь и ирония Репина вполне объяснимы. Если бы Пирогов был только хирургом, у художника не возникли бы опасения, что портрет и бюст останутся не проданными. Репин великолепно понимал другое. Пирогов был и общественным деятелем, всю свою жизнь отдавшим народу и резко восстававшим против социального уклада современной ему русской действительности. А это было не по нутру царской верхушке, которая, как хорошо знал художник, естественно влияла и на коллекционеров картин.

Ныне портрет и бюст Пирогова находятся в Третьяковской галерее.

Тогда же Репин, по заказу Третьякова, написал портрет Антона Рубинштейна. «Интересная голова, на льва похожа», - говорил художник. Репин боялся, что портрет не получится. Слишком мало времени мог уделить Антон Рубинштейн на сеансы, да и позировал Рубинштейн «скверно». Однако портрет «вышел», и не один, а два погрудных - прямо и сбоку. Первый портрет поступил в Третьяковскую галерею (где находится и ныне), второй же, не совсем законченный, остался у Репина. Через пять лет Репин вернулся к нему, но написал Рубинштейна дирижирующим.

В Москве Репин писал (1878 г.) портрет Павла Михайловича Третьякова. Писал его долго, портрет давался трудно, да к тому же Третьяков, человек необычайной скромности, явно не желал, чтобы посетители галереи видели его портрет. Даже подчинившись настойчивым требованиям Репина и согласившись позировать, Третьяков всячески оттягивал сеансы.

Работа удалась художнику. Третьяков изображен сидящим на стуле в своей галерее, у стены, увешенной картинами. Задумчивый взгляд, руки с тонкими, красивыми пальцами... Умного, душевного, по-своему красивого человека показал Репин.

Позже, уже после смерти Третьякова. Репин написал второй портрет Павла Михайловича, изобразив его во весь рост, рассматривающим свои художественные сокровища. Высокий, худой, с воспаленными глазами, - Третьяков на портрете такой, каким описывают его современники. Вдали чуть видны «Богатыри» Васнецова и «У омута» Левитана.

Особо следует остановиться на портрете Ивана Сергеевича Тургенева, написанном Репиным в Москве в 1879 году.

В 1878 году в Абрамцеве у Мамонтова Репин встретился с Тургеневым после четырехлетнего перерыва.

Репин знал произведения Тургенева, читал и перечитывал каждый новый его роман и повесть. В репинских письмах постоянно фигурируют тургеневские цитаты и образы. Но чувство неприязни, возникшее еще при первом знакомстве в 1871 году в Петербурге и усиленное затем при последующих встречах - в Москве в 1872 году, когда Репин писал картину «Славянские композиторы», и в 1874 году в Париже, - осталось у Репина на всю его жизнь. Немалую роль в этой неприязни играли отнюдь не дружеские взаимоотношения Тургенева со Стасовым, а все, что касалось Стасова, сейчас же отражалось и на Репине.

Первый портрет Тургенева Репин написал в Париже в 1874 году по заказу П. М. Третьякова.

Тургенев не был удовлетворен этим портретом, да и самому Репину портрет не нравился, о чем художник откровенно сказал Третьякову, принял на себя этот «грех» и утешался надеждой, что когда-нибудь поправит эту, «почти непроизвольную» ошибку. О причинах этой «непроизвольной» ошибки, в которой виновен был, в первую очередь, сам Тургенев, Репин рассказал незадолго до смерти.

«Первый сеанс был так удачен, - говорил Репин, - что И. С. торжествовал мой успех». Но перед вторым сеансом Репин получил «длинную» и «беспокойную» записку Тургенева, в которой тот резко изменил свое первоначальное мнение о начатом портрете (это «совсем неудачное начало») и просил художника начать снова на другом холсте. Эта мгновенная перемена мнения объясняется, как утверждал Репин, тем, что Полина Виардо, знаменитая французская певица, друг Тургенева, вкус и приговоры которой были для Ивана Сергеевича высшим авторитетом, забраковала начатый портрет и рекомендовала писать новый, в другом повороте. Как ни убеждал художник Тургенева, что из этого ничего не выйдет, - не помогло. «И, о глупость моя, я сгоряча повернул мой удачно схваченный яркий подмалевок (который не надо было трогать) головой вниз и начал с другого поворота... Увы, портрет вышел сух и скучен».

Эта неудача с портретом, происшедшая отнюдь не по вине художника, конечно, не улучшила отношение Репина к Тургеневу.

И Тургенев относился к Репину явно недоброжелательно. Он писал Я. Полонскому, что Репин «новый непризнанный гений. Малый он хороший, но спутанный, нервный и с талантом очень умеренным», а в письмах к Стасову называл Репина «полуталантиком». Это говорил Тургенев тогда, когда репинские «Бурлаки на Волге» уже прогремели по всему миру.

Теперь, в 1878 году, встретившись с Тургеневым в Абрамцеве, Репин слушал его рассказы, которыми Тургенев, как писал Репин Стасову, «нашу публику очень одолжил», и сам писатель «очень был в хорошем духе».

Какими же рассказами «одолжил» Тургенев абрамцевскую публику? Судя по воспоминаниям сопровождавшей Тургенева писательницы Бларамберг, Тургенев говорил о прошлом Абрамцева, о патриархальной семье Аксаковых, о долгих и страстных спорах Тургенева с Константином Аксаковым, о чудесном писателе Сергее Тимофеевиче Аксакове, «патриархе» аксаковской семьи, друге Гоголя, Щепкина...

Репин встретился с Тургеневым дружески. За год до этой встречи в Абрамцеве, находясь еще в Чугуеве, Репин прочел тургеневскую «Новь». Роман ему понравился, он считал его лучше всех последних тургеневских вещей, и особенно радовало Репина, что в романе «много натуры». Но очень не понравился ему выпад Тургенева в «Нови» против дорогого друга Репина - Владимира Васильевича Стасова, выведенного в романе под именем Скоропихина. Один из персонажей «Нови», Паклин, по утверждению Репина, «ничтожный Паклин, который ничего не понимает в живописи», говорит о Скоропихине:

«Что за несносное создание! Вечно закипает и шипит, ни дать ни взять бутылка дрянных кислых щей... Половой на бегу заткнул ее пальцем вместо пробки; в горлышке застрял пухлый изюм - она все брызжет и свистит; а как вылетит из нее вся пена - на дне остается всего несколько капель прескверной жидкости, которая не только не утоляет ничьей жажды, но причиняет одну лишь резь... Превредный для молодых людей индивидуй!»

Репина взволновал этот выпад против Стасова. Это, писал Репин о Тургеневе, «раздраженный, щепетильный барин, желающий выразить презрение и постоянно трусящий за собственное достоинство; он боится кланяться, боится и не понравиться грубым высокомерием. А запас правдивого наблюдения истощился».

И все же Репин в Абрамцеве дружески встретился с Тургеневым и даже принялся писать новый его портрет.

Виновником этого был П. М. Третьяков, который, воспользовавшись приездом Тургенева в Москву, просил Репина «толкнуться» к писателю, чтобы вновь написать его портрет. Памятуя первую неудачу Репина, Третьяков дает советы художнику: «...поимейте в виду, чтобы голова вышла не темна и не красна; на всех портретах, кроме характера, и колорит его неверен. По моему мнению, в выражении Ивана Сергеевича соединяются: ум, добродушие и юмор, а колорит - несмотря на смуглость - производит впечатление постоянно светлое».

Репин согласился написать новый портрет Тургенева, писал его в начале 1879 года сперва в своей мастерской в Теплом переулке, а потом, в связи с болезнью писателя, работа над портретом перенесена была в квартиру приятеля Тургенева И. И. Маслова, на Пречистенском бульваре, где останавливался Тургенев во время приезда в Москву. «И. И. Маслов был в Москве для Тургенева даровая квартира, где его обожали, - вспоминал Репин. - И во время своей подагры, которою непременно Тургенев заболевал в Москве, он там, в квартире И. И. Маслова, завернувши пледом ноги, вылеживал свой срок, принимая всю образованную и боготворящую его интеллигентную Москву».

Репин пытался на этот раз «схватить» писателя, но, как признавался сам, «все это были неудачные потуги, и из этого ничего особенного не вышло».

Все же Репин показал портрет Тургенева на VII Передвижной выставке в Москве, в 1879 году. Отзывы прессы были весьма резки, если не сказать больше. В московском журнале «Свет и тени» говорилось: «Какого-то старческого селадона представил нам Репин вместо Тургенева». Газета «Русские ведомости» писала, что у Репина Тургенев «явился с таким цветом лица, какой бывает у человека после долгого перепоя; вместо же роскошных седых волос и бороды Репин украсил г. Тургенева белыми мазками, напоминающими скорее взбитое мыло, чем человеческие волосы».

И характерно, что когда бы впоследствии Репин ни принимался писать Тургенева, его ожидала очередная неудача. Так, уже будучи в Петербурге, в 1883 году, после торжественных похорон Ивана Сергеевича, на которых Репин присутствовал (похороны состоялись 27 сентября), он начал писать новый портрет знаменитого писателя, и снова, в который уже раз, его постигла неудача. Репин показал этот петербургский портрет на XII Передвижной выставке, и критика в один голос отметила слабость портрета. Даже Стасов вынужден был отметить, что между многими портретами, написанными Репиным, «неудачен только один, именно - портрет Тургенева».

Стасов добавил к этому, что еще ни одному живописцу не удалось передать лицо и фигуру знаменитого писателя.

Мы перечислили лишь некоторые репинские портреты, выполненные им в Москве. Кроме этого, он написал за эти пять лет еще много вещей: превосходный портрет своей жены Веры Алексеевны, автопортрет, два портрета художника Рафаила Сергеевича Левицкого, художника И. И. Шишкина, портреты Мамонтовых, своей дочери Нади и многие другие...